– Это здесь они так расположены. А за пультом, – он указал рукой на стеллаж с десятком мониторов, – изображения чередуются. Выбирайте любое помещение. Наводите курсор на окно, и оно раскроется. Вот портал, видите? – Осман продемонстрировал майору несложную технику выбора изображения. – Это холл на втором этаже. Это подвальные помещения. Первая лаборатория… вторая… столовая…

– Камеры на виду? – спросил Аднан.

– Конечно. Таково было пожелание коменданта резиденции, и я с ним согласился. Не скрытая съемка, а явный надзор. К этому добавить нечего, правда?

Майор кивнул.

– Это единственное место, откуда ведется наблюдение?

– В караульном помещении есть пульт. Собственно для нужд начальника караула. Он ведет надзор за своими подопечными. Десять видеокамер передают изображение на его пульт.

Аднан спросил, как работает система безопасности в случае утечки отравляющих веществ из бункера. Все оказалось достаточно просто: выход из лабораторий блокируется при помощи герметично закрывающейся бронированной двери; включается система очистки воздуха, которая, по словам Османа, устарела. Об эвакуации персонала речь не шла.

– А без помощи датчиков можно заблокировать выход из бункера? – спросил Аль-Хадиси, которому в голову пришла неплохая идея.

– Легко. – Саад кивнул на клавиатуру.

– Еще один вопрос. Изнутри можно открыть эту дверь?

– Если только взорвать. Как таковых замков дверь не имеет – просто огромная бронированная плита, опускающаяся из паза. Нужен очень мощный заряд, что приведет к сильнейшему давлению во всех без исключения помещениях. Не исключено обрушение некоторых конструкций и повреждение механизмов замков, заклинивание самих дверей, за которыми можно укрыться. Но все это нереально и по другой причине: сдетонируют боеприпасы в бункере. Тогда кранты и верхним, и нижним. Вы хотите спросить, есть ли выход из заблокированного бункера? Нет. Если только через узкую шахту системы вентиляции.

Но ее конструкция такова, пояснил Осман, что через нее сможет выбраться лишь ребенок, обладающий силой и ловкостью атлета. Шахта очень узкая и представляет собой коленчатую систему.

Аднана не волновали ширина и устройство вентиляционной шахты: стоит поставить к ней одного автоматчика – и проблема этого запасного выхода будет решена.

Он еще раз оглядел помещение, находящееся под представительским залом на втором этаже и наполненное гулом работающих компьютеров. Вход в него специально не маскировался, дверь сливалась с мраморными плитками, которыми были отделаны как колонны в коридоре, плюс тускло освещенное подлестничное пространство. Из этого полумрака дверь офиса Османа Саада глядела на оба лифта и открывалась совершенно бесшумно. Жаль, нет «глазка», но его с лихвой компенсировала видеокамера, охватывающая большую часть широкого прохода.

Аднан спустился в лабораторию, тщательно осмотрел помещения, поинтересовался арсеналом и отравляющими веществами, проверил, как работает телефонная связь в бункере (убедился, что даже самые мощные радиостанции глохнут в этом армированном каменном мешке), какими средствами электронной защиты снабжены лифты – основное средство сообщения с «верхним миром». Выслушав специалиста, обслуживающего систему подъемников, Аль-Хадиси надолго задумался, после чего сказал: «Это сложно. Доступ нужно сделать попроще. Возьми в помощники Османа. И вот еще что…»

Ничто не отвлекало Аднана от подготовки к операции по обезвреживанию (именно так просилась называться предстоящая акция) российских диверсантов. Ни он сам, ни люди из его команды не покидали центрального здания резиденции, даже близко к окнам подходить им запрещалось. На ночь бойцы «Алькора» теснили Османа Саада, рассредоточиваясь в его просторном офисе, самом удобном месте, расположенном в центре резиденции, откуда в течение нескольких секунд можно рассыпаться по всему зданию.

Аднан Аль-Хадиси временно облюбовал себе роскошную комнату на первом этаже. Посередине стояли два темно-зеленых дивана, обращенные друг к другу спинками, перед каждым – низкий стеклянный столик. В натертом до блеска паркете отражалась необычной формы люстра, пара светильников на стене подсвечивала портрет Саддама, запечатленного в сером пиджаке, серебристом галстуке, с руками, заложенными за спину. Напольные вазы, цветы, огромный аквариум, серебро, хрусталь – словом, шик, богатство. Растворяясь в этой евразийской роскоши, Аднан задумывался о том, что один из пунктов приказа он все же нарушил: дело касалось российских специалистов-химиков, которых командиру спецназа надлежало уничтожить в первую очередь. Не жалость коснулась сердца Аль-Хадиси, родившегося в бедной многодетной семье в пригороде Эрбиля, а сценарий подготовленной им операции, носившей жестокий характер, подвигнул его ослушаться приказа. Хотя перед глазами все еще стояло предостережение генерала Махджуба: «Не дай тебе господь переоценить свои силы, Аднан. Меня не простят за твои ошибки, а я не пощажу тебя».

Команда «Алькора» находилась в полной боевой готовности, каждый знал свое место. А в убранных коврами коридорах резиденции рукой Аднана были оставлены невидимые знаки (так называемая придорожная графика), которые были в ходу у любой разведывательно-диверсионной группы: стрелка или ветка в виде стрелки – иди прямо; стрелка в сторону – поворачивай; стрелка с перекладиной, напоминающей перевернутый крест: «Осторожно! Впереди опасность». А в самом лифте, гоня улыбку прочь, думал Аль-Хадиси, последний призрачный знак – «тут переправа». Не оставил он лишь одного знака: перечеркнутая стрелка либо обломанная ветка или деревце:

«Стой! Дальше идти нельзя».

42

Больше всего в резиденции «Хранитель пустыни» впечатляла мечеть. Красно-коричневая, она вдвое превышала по высоте основное здание. Под огромным золотистым полумесяцем на шпиле нашли место четыре громкоговорителя, расположенные по сторонам света. Вход в мечеть лежал по направлению на Мекку. Подсветка происходила и сверху, и снизу, лучи прожекторов пересекались, что делало это грандиозное строение едва ли не прозрачным. Так или иначе, она копировала знаменитую мечеть Бадшах Масджид в Лахоре, известную еще и тем, что из нее были похищены сандалии, которые, как гласит народное предание, принадлежали пророку Мухаммеду.

А сама резиденция была похожа на сильно приплющенный комплекс центрального офиса нефтяной компании «Лукойл», где много зеркального стекла, а центральная часть приподнята словно для того, чтобы вход в здание напоминал волшебную пещеру Аладдина. С одним лишь отличием: в этой старой резиденции Саддама было много просторных балконов с мраморным ограждением, которые снизу подпирали огромные колонны.

Такой визуальный эффект давал и «Хранитель пустыни», фасаду которого хватало света от прожекторов мечети. Всего этажей в резиденции насчитывалось три.

«Шишига» остановилась в двух с половиной километрах от резиденции, рядом с сетью старых нефтяных труб, на одной из которых еще можно было прочесть «…ude oil» и нарисованную стрелку. В одном месте трубы возвышались над песком изогнутым коленом, под которым некогда проезжали машины. Под ними хорошо маскировался «ГАЗ-66», даже с вертолета его не заметишь под грудой железа. Чтобы добраться до этого укромного места, Али-Бабе пришлось понизить давление в шинах, «шестьдесят шестой» пер по песку на ободах, зато не буксовал. Хотя Каримов заметно нервничал, выискивая удобную и плотную площадку: влезешь в песок – уже не вылезешь. Он удивительно ровно и на постоянной скорости вел «шишигу».

Сидящий рядом с ним Хайдар чувствовал себя как на подвесной дороге. Он смотрел только вперед, на песчаную зыбь, которой, казалось, нет ни конца ни края. Она поглотила все внимание командира группы, и для него не существовало даже искусственного грохота в двигателе. Порой он пытался представить себе резиденцию по планам и схемам, дополнениям генерала Тихомирова, однако знал, что ее величие превзойдет все ожидания; она не могла оставить равнодушной ни одного из бойцов. «Хранитель» вырастет оазисом, манящим и отталкивающим миражом.